![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
biseyДавным-давно написанная третья часть к "Энгэ" и "Бунго". Не совсем окончание - но пусть будет. Финал истории я когда-нибудь допишу.
– Ещё раз увижу тебя возле Гинкуш – глаза вырву!
Я кивнул и указал ему за спину:
– Опа! А это что?
Он купился на старый трюк – обернулся и отвлёкся. Я двумя движениями сломал ему пальцы на обеих руках.
Что само обидное, Гинкуш – славная девочка, хоть и чистокровная орчанка. Ей бы нормального мужика, а не меня, урода – вышла бы замуж, нарожала бы детей, хоть орчат, хоть людей… Но я буду последним, кто заведёт с ней разговор на эту тему. Она меня выбрала – и всё, меня устраивает. Всем прочим искренне рекомендую не влезать. А кто влез – тому светлая память. Уж извините, но пять лет службы в «назгулах» даже из самого ярого пацифиста сделают боевика, привыкшего решать проблемы быстро и без вариантов. Когда-то таким пацифистом был я сам…
Оппонент коротко вякнул, упал на колени и попытался меня тяпнуть зубами за ногу. Я хотел было пинком сломать ему и без того изрядно выщербленную челюсть, но вспомнив, что он всё-таки приходится моей девочке родным братом, ограничился подзатыльником – безо всякой магии, просто сила руки.
– Уймись! Добром пока прошу! – посоветовал я ему.
– Да я… я тебе… – прохрипел было орк, но я, подцепив его пальцем за челюсть, поставил на ноги и тем пресёк дальнейшие разглагольствования.
– Так, пока ты не сказал ничего лишнего – заткнись, хорошо? А то ведь скажешь – и всё, я не стерплю, придётся тебя кончать… А я, видит Мелькор, гражданских уже не убиваю. Тем более родственников Гинкуш. МОЕЙ Гинкуш… ты понял?
– Да ты… человечье отродье…
Ну и что прикажете с ним делать? Всё, что я мог – это коротко и без замаха врезать локтём в висок. Человека бы такой удар убил бы на месте, проверено не раз – но у моих родичей-орков черепа малость покрепче. Помнится, когда прадедушка Утхаш вздумал припомнить молодость и показать, что он крутой воин урук-хай – я ему точно так же и двинул. В итоге он не только жив, но ещё и пьёт столько, что я лично сдох бы от интоксикации на второй день.
Орк, всхлипнув, опрокинулся мне под ноги и больше не двигался.
Я черканул по воздуху пальцем, точно подписывая счёт, и через секунду рядом возник официант.
– Так, всё, что с меня – одной колонкой. А сверх того – пару упаковок обезболивающего. Скажем, «Лютьен+» хорошо подойдёт. Когда мой друг проспится, у него будут болеть руки и голова.
– Ему врач нужен, – возразил официант, с интересом разглядывая моего недавнего собеседника. – Вы ему руки сломали. И сотрясение мозга может быть.
– Нужен – так вызывайте. Счёт тоже мне пришлёте, – Я шлёпнул на стол две карточки: из военкомата и из общежития министерства обороны, где я прописался после демобилизации и где имел право жить ещё три месяца. Официант ловко цапнул обе и несколькими нажатиями на клавиши внёс обе в память кассового аппарата.
Не люблю тратить деньги попусту, но пока что шесть месяцев ещё не прошло, и армия ещё платит за своего бывшего капитана и кавалера «Звезды Мелькора»… И что мне больше всего нравится в этом заведении – здесь никогда не задают вопросов. Ну подумаешь, один посетитель взял да искалечил другого? Значит, были причины. Завтра, конечно, придётся разбираться с полицией – но это сейчас меня волновало меньше всего: сколько б ни клеймили нас газеты «кровавыми карателями», пока не произошло что-то по-настоящему серьёзное – вроде убийства – ветерана-баррца не тронут. Полицейским тоже жить охота, да и среди них очень много тех, кто, как и я, был за Нурноном.
Выходя из бара, и вспомнив о Гинкуш и её дураке-брате, я негромко промурлыкал себе под нос:
Говорят, у моей девочки дурной характер,
Издеваются: у крошки, мол, дурной характер.
Слышишь, мама, эти парни только что из буцыгарни,
А горланят, что у девочки дурной характер!
А я всё смеюсь над ними: дураки!
На себя-то посмотрите: золотой характер?
У самих-то, значит, сахарный, святой характер?
Слышишь, мама, эти дурни только что из винокурни,
А ворчат-бурчат, как старый заржавевший трактор
И орут, как злые жабы у реки.
К Шелоб в паутину всё! Сейчас я иду к ней – и больше меня ничего не интересует. А если ещё один брат или просто знакомый вздумает встать у меня на пути… Я выдернул нож из спрятанного в рукаве чехла. Секунду полюбовавшись блеском лезвия, отливающего красным в свете луны, я сунул оружие обратно. Ещё не хватало, чтоб меня с ним прихватила полиция: после того, как контракт со мной был расторгнут, я уже не имел права носить холодное или огнестрельное оружие… даром, что последние пять лет я только этим и занимался.
Как там дальше? А, вот оно:
Я в глаза им улыбаюсь: пусть собачий норов,
Крошка гончая стрела, а ты – вонючий боров,
Слышишь, мама, это рыло всем нам истину открыло,
Эта туша в курсе споров про собачий норов,
Этот штымп желает мне добра!*
Желаешь добра мне или Гинкуш – просто уйди в сторону. Мы сами разберёмся, без посторонних.
__________________________
* Стихи О. Ладыженского. Как поётся - можно посмотреть, например, тут:
Мы уходили воевать,
А за стеной стояла знать
И ставила – на тех, кто победит.
Гремел войны девятый вал,
Но никого не волновал
Локальный затянувшийся конфликт.
Судьба ведёт наёмника сквозь тысячи дорог
На перекрестье городов и стран.
Театр военных действий пройден вдоль и поперёк,
Использован, как собственный карман!
Алькор (С. Никифорова)
Мы Господу служили?
Ну, это, брат, едва ли;
мы в веру не входили.
Мы просто воевали
и даже брали пленных…
Отстроена геенна,
каких и не бывало.
А мы ведь брали пленных.
Пожалуй, скажешь: «Мало»?
Ты бога, брат, обидел:
во всем великом крае
я лучшего не видел
и большего не знаю,
чем чтобы брали пленных.
А. Немировский
– Ещё раз увижу тебя возле Гинкуш – глаза вырву!
Я кивнул и указал ему за спину:
– Опа! А это что?
Он купился на старый трюк – обернулся и отвлёкся. Я двумя движениями сломал ему пальцы на обеих руках.
Что само обидное, Гинкуш – славная девочка, хоть и чистокровная орчанка. Ей бы нормального мужика, а не меня, урода – вышла бы замуж, нарожала бы детей, хоть орчат, хоть людей… Но я буду последним, кто заведёт с ней разговор на эту тему. Она меня выбрала – и всё, меня устраивает. Всем прочим искренне рекомендую не влезать. А кто влез – тому светлая память. Уж извините, но пять лет службы в «назгулах» даже из самого ярого пацифиста сделают боевика, привыкшего решать проблемы быстро и без вариантов. Когда-то таким пацифистом был я сам…
Оппонент коротко вякнул, упал на колени и попытался меня тяпнуть зубами за ногу. Я хотел было пинком сломать ему и без того изрядно выщербленную челюсть, но вспомнив, что он всё-таки приходится моей девочке родным братом, ограничился подзатыльником – безо всякой магии, просто сила руки.
– Уймись! Добром пока прошу! – посоветовал я ему.
– Да я… я тебе… – прохрипел было орк, но я, подцепив его пальцем за челюсть, поставил на ноги и тем пресёк дальнейшие разглагольствования.
– Так, пока ты не сказал ничего лишнего – заткнись, хорошо? А то ведь скажешь – и всё, я не стерплю, придётся тебя кончать… А я, видит Мелькор, гражданских уже не убиваю. Тем более родственников Гинкуш. МОЕЙ Гинкуш… ты понял?
– Да ты… человечье отродье…
Ну и что прикажете с ним делать? Всё, что я мог – это коротко и без замаха врезать локтём в висок. Человека бы такой удар убил бы на месте, проверено не раз – но у моих родичей-орков черепа малость покрепче. Помнится, когда прадедушка Утхаш вздумал припомнить молодость и показать, что он крутой воин урук-хай – я ему точно так же и двинул. В итоге он не только жив, но ещё и пьёт столько, что я лично сдох бы от интоксикации на второй день.
Орк, всхлипнув, опрокинулся мне под ноги и больше не двигался.
Я черканул по воздуху пальцем, точно подписывая счёт, и через секунду рядом возник официант.
– Так, всё, что с меня – одной колонкой. А сверх того – пару упаковок обезболивающего. Скажем, «Лютьен+» хорошо подойдёт. Когда мой друг проспится, у него будут болеть руки и голова.
– Ему врач нужен, – возразил официант, с интересом разглядывая моего недавнего собеседника. – Вы ему руки сломали. И сотрясение мозга может быть.
– Нужен – так вызывайте. Счёт тоже мне пришлёте, – Я шлёпнул на стол две карточки: из военкомата и из общежития министерства обороны, где я прописался после демобилизации и где имел право жить ещё три месяца. Официант ловко цапнул обе и несколькими нажатиями на клавиши внёс обе в память кассового аппарата.
Не люблю тратить деньги попусту, но пока что шесть месяцев ещё не прошло, и армия ещё платит за своего бывшего капитана и кавалера «Звезды Мелькора»… И что мне больше всего нравится в этом заведении – здесь никогда не задают вопросов. Ну подумаешь, один посетитель взял да искалечил другого? Значит, были причины. Завтра, конечно, придётся разбираться с полицией – но это сейчас меня волновало меньше всего: сколько б ни клеймили нас газеты «кровавыми карателями», пока не произошло что-то по-настоящему серьёзное – вроде убийства – ветерана-баррца не тронут. Полицейским тоже жить охота, да и среди них очень много тех, кто, как и я, был за Нурноном.
Выходя из бара, и вспомнив о Гинкуш и её дураке-брате, я негромко промурлыкал себе под нос:
Говорят, у моей девочки дурной характер,
Издеваются: у крошки, мол, дурной характер.
Слышишь, мама, эти парни только что из буцыгарни,
А горланят, что у девочки дурной характер!
А я всё смеюсь над ними: дураки!
На себя-то посмотрите: золотой характер?
У самих-то, значит, сахарный, святой характер?
Слышишь, мама, эти дурни только что из винокурни,
А ворчат-бурчат, как старый заржавевший трактор
И орут, как злые жабы у реки.
К Шелоб в паутину всё! Сейчас я иду к ней – и больше меня ничего не интересует. А если ещё один брат или просто знакомый вздумает встать у меня на пути… Я выдернул нож из спрятанного в рукаве чехла. Секунду полюбовавшись блеском лезвия, отливающего красным в свете луны, я сунул оружие обратно. Ещё не хватало, чтоб меня с ним прихватила полиция: после того, как контракт со мной был расторгнут, я уже не имел права носить холодное или огнестрельное оружие… даром, что последние пять лет я только этим и занимался.
Как там дальше? А, вот оно:
Я в глаза им улыбаюсь: пусть собачий норов,
Крошка гончая стрела, а ты – вонючий боров,
Слышишь, мама, это рыло всем нам истину открыло,
Эта туша в курсе споров про собачий норов,
Этот штымп желает мне добра!*
Желаешь добра мне или Гинкуш – просто уйди в сторону. Мы сами разберёмся, без посторонних.
__________________________
* Стихи О. Ладыженского. Как поётся - можно посмотреть, например, тут:
