Семь вёрст не крюк

Многие сейчас шумят по поводу российских десантников, захваченных на Украине. Дескать, что за хреновые отмазки лепят российские власти, как могли солдаты так заблудиться, чтоб оказаться на территории чужого государства?! Насчёт конкретно этого случая я ничего сказать не могу, ибо просто не в курсе, но то, что в нашей армии частенько попадаются редкостные долбоклюи - подтвердит любой служивший и даже многие из неслуживших.

... Один из знакомых мне людей как-то был приглашён на охоту друзьями. Ну а поскольку те друзья были офицерами, то поехали как полагается - на БТРе (и не удивлюсь, если с "калашами" вместо охотничьих ружей - гулять так гулять!). Вволю нагонявшись по югу Воронежской области то ли за кабанами, то ли за косулями, то ли вообще за зайцами, компания притомилась и решила выпить-закусить. Но не успели они разлить и по первой, как из-за кустов появились злые донельзя украинские пограничники с криком: "Москали, вы вконец обурели?! Граница в десяти километрах к северу!" К счастью, времена тогда были мирные, и "вторгнувшихся" охотников просто отправили восвояси с матерным наказом больше тут на бронетехнике не кататься.

Это я всё к чему? К тому, что хоть наши власти и любят брехать (достаточно вспомнить историю с танкистами в 1994 году) - но конкретно в этом случае могли для разнообразия и сказать правду.

Просто стих

Тысячи лёгких единым ртом
Множат и множат ложь:
"У одного человека - дом,
А у другого - нож",

"Делай, что хочешь, но нас - не трожь", -
Каждый как штык, как болт.
У одного человека - нож,
А у другого - "Кольт".

Здесь ты не столь наблюдатель, сколь
Вынужденный солдат:
У одного человека - "Кольт",
А у другого - "Скад".

Что остановит распад, разлад
(Повод давно забыт)?
У одного человека - "Скад",
А у другого - стыд.

(с) better_days

(no subject)

Раз уж меня несёт по стихам - то:

Кончается музыка. На этой точке внутри-
сердечной инъекцией входит холод,
смертность входит и быть начинает в нас,
начинает существовать. Едь на верхней полке, смотри,
как мелькают в ночи светофоры и фонари.
При наличии точки путь становится ясен и долог,
возникает система координат.

Запах травы свежескошенной, угли на пепелище,
влажная земля разрыта и капли дождя на лице,
все это есть сейчас, а больше ничего-то и нет.
И потому становится видно небо
и в нем пламенеющий свет.
Смертность делает мир яснее и чище,
делает старше. Вот ты уходишь по лестнице,
вверх, а я все смотрю и смотрю тебе вслед.

И потому, перестав быть бессмертными, перестав быть цветами,
мы становимся небо и птица, ручей, и берег, и облака.
Сердце, где поселился холод, начинает стучать обратный отсчет.
Лестница, залитая солнцем, тает, растворяется между нами,
клеверный луг сиренев и зелена река,
и она течет в одну сторону да течет.

***

поезд идет прямиком в рай,
по лесам зеленым,
уже прошли по вагонам
пограничные архангелы с автоматами.
небо наползает облаками мохнатыми,
кому пива, сока, воды, орешков соленых.

лето за окном, такое дождливое лето.
в плацкартном закоулке у туалета
больше всего, конечно же, жаль кота,
привыкшего к дому – мяукает перепуганно, серый.
время такое – пора сниматься, переменять места,
ехать в землю обетованную, на север, на север.

там будет мирная жизнь и радость,
там никакой войны,
никаких раздирающих небо выстрелов,
можно будет заново жить и заново выстроить
домик, полный неба и тишины.

поезд идет мимо вечернего света,
мимо лесов и росы.
в этом закоулке у туалета
кот, родители и практически взрослый сын,
девочка в зеленом платье
и мир, откуда они ушли.
и в чемоданах – все, что с ними останется.
голос гудка – словно крик потерявшейся странницы.
вот они миновали первую станцию
обетованной земли.

кто-то напрягается, завидев над головой самолет.
кот мяукает, не ест и не пьет.

конец тут, конечно, будет хороший,
никаких проблем, документов, разрешения на работу,
сразу будет дом, и прежнего нисколько не плоше,
всем по мешку печенья, кошачьего корма,
и самолеты
толстые, мирные, и небо такое большое,
и настоящее мороженое, с настоящим молочным вкусом.
поезд идет северо-западным курсом,
кот мяучит, женщина спит, в тамбуре люди стоят,
девочка гоняет проводника за чаем,
кривит губы надменно, скрывая отчаянье,
издалека еле-еле я различаю,
что это я.

(с) А. Долгарева (она же Лемерт, она же Алонзо Кехано)


З.Ы. По хорошим стихам далеко уплыть можно :)