Очень старое и не моё...

... но почему-то очень зацепило:

Только в пятницу можно так домой возвращаться,
Только в пятницу, только домой - к неуюту квартиры съёмной,
Где не ждёт никто, и откуда пока не гонят.

В переходе на эскалаторе размышляла мрачно,
Что бронхит недолечен и грудь болит - отголосок той пневмонии,
Что теперь аукаться будет, видно, при каждой простуде;
Что устала я, как собака, на трёх работах,
И что уходить с работы стоит раньше, чем в десять;
И что, самое главное, оруэлловский проект мой,
Чёрт возьми, застопорился - а это обидно,
И пока ещё в клочках режиссёрский сценарий,
И вообще я изрядный бездарь, лентяй не меньший...

В это время ко мне обратился парень: "Скажите,
Если Вы погибнете, ну, например, в теракте -
Будут люди, что, узнавши, по Вам заплачут?".
Я задумалась. Эскалатор довольно длинный:
Там успеется вспомнить многих - друзей, любимых,
Тех, кого случайно ты озарил, позабыв про это...
"Да, - сказала, улыбнувшись. - Да, их довольно много!".
"Ну, вот видите, - мне в ответ улыбнулся парень.
- Так зачем Вы грустите?" - и сбежал легко по ступеням:
Подходил его поезд. Мне - в другую сторону ехать.

Посреди перегона до Сокольников - остановка.
Отключился свет, осталась одна аварийка.
Объявление по вагону: "По техническим...
Сохраняйте спокойствие". Все и так не слишком шумели.
В это время я Элиота читала,
Усмехнувшись, подумала - да уж, редкостно кстати...
Вот цитата - "Убийство в соборе", Третий священник:

"Знать бы тот день, на какой уповать иль какого страшиться.
Ибо на каждый должны уповать и любого страшиться. Мгновенья
Поровну весят. И лишь избирательно, задним числом,
Мы говорим: то был день. Ведь решающий час -
Здесь, и сейчас, и всегда. И сейчас, в отвратительном облике,
Может нам вечность явиться".

Впрочем, мы стояли недолго - минут этак пять, не больше.
Свет включили, вздрогнул вагон, поехали дальше,
До конечной уже добрались без приключений.

Выйдя из метро, решила двигать домой на трамвае
(Я обычно хожу пешком, но холодно, влажно,
И охота быстрей - к горячему чаю с мёдом).
Там, где я живу (и опять-таки, от конечной езжу),
Есть давно известная стая товарищей-контролёров,
Я давно их знаю по ры... ну, в смысле, по лицам.
И один из них заходит вместе со мной - понятно,
Что иду к водителю, протягиваю десятку.
Тот даёт билет: "Вы докуда?" - "Я до Игральной".
"Вы не компостируйте - лучше завтра пробьёте,
Я скажу, что Вы билет только что купили".
Ничему уже не удивляясь, киваю,
Вспоминаю, что мне уже приходилось ехать
С этим вот водителем - и он говорил мне то же.
Да и он меня, что интересно, запомнил.
Ну стою, болтаю - нет, детей нету,
Нет, пока что замуж также не тороплюсь я...
"Вы не курите, верно? По вам это ясно видно".
Пожимаю плечами - да, не курю. Забавно.
"А поститесь сейчас?" - тут я его огорчила,
Сообщив, что нет, потому как не христианка
(Говорить "люциферистка" я посчитала лишним -
Ну зачем грузить человека? Он на работе).
"А вообще идеал у Вас есть?" - пожимаю плечами снова:
"Ну, в каком-то смысле"... - "Только не говорите - Ленин!" -
Говорит водитель с некоторой опаской.
"Не скажу!" - смеюсь. Успокоенно он кивает:
"Для меня идеалов два - это бог и Пушкин".
Я схожу на своей остановке, желаю удачи,
И бреду по раскисшему снегу навстречу чаю,
Размышляя - кого б, например, назвал англичанин?
И отнюдь не исключаю, что Элиота.

(с) Т. Луговская