Несколько лет назад, когда война только начиналась, пленных хоббитанских повстанцев отправляли на север, в лагеря на самой границе с Ангмаром. Но сейчас нордлинги уже чувствовали себя полными хозяевами в мятежной провинции. Новый лагерь «Лашан», куда привезли Бунго и его товарищей, располагался прямо на окраине недавно взятого Мичел-Делвинга.
Хоббит ожидал, что место, где им предстояло отбывать наказание, будет похоже на филиал талхарского Наробандо – безжалостность арнорских карателей давала повод к таким размышлениям. Однако сменил ли Его Величество гнев на милость, оказался ли командующий Объединенной группировкой завзятым гуманистом – но ничего чрезмерно ужасного в «Лашане» не оказалось. Конечно же, случалось всякое, и попадаться под горячую руку охране не стоило, но всё же специально над пленными никто не издевался. На хоббичий вкус, кормили отвратительно, но всё же не морили голодом. Даже работа, на которую выводили каждый день, вовсе не была непосильной – заключенные разбирали завалы, чинили городской водопровод, заново мостили исковерканные бронетехникой дороги.
Отряд, в который попал Бунго, трудился за городом, восстанавливая Северное шоссе. Работали вручную: Арнор не торопился перебрасывать дорожную технику в провинцию, где ещё не закончились бои. Разумеется, с кирками, тачками и лопатами глупо даже надеяться на то, что шоссе удастся привести в нормальный вид: тут требовались катки, бульдозеры, экскаваторы – а заодно и многие тонны песка и щебня. Асфальта на дороге уже не было в принципе, даже насыпь во многих местах была сровнена с грунтом: повстанческие фугасы и арнорские бомбы потрудились изрядно. Однако даже земляной грейдер, который возводили заключенные, был всё же лучше, чем совсем ничего.
С самого начала Бунго обдумывал, не получится ли бежать. К счастью для него, дальше раздумий дело не пошло - где-то на четвёртый или пятый день трое хоббитов попытались уйти «на рывок». Беглецы сбили с ног охранника-арнорца и со всех ног кинулись к ближайшему перелеску. Им дали отбежать на полсотни шагов, чтобы видели все заключенные, после чего хладнокровно перечеркнули всех троих пулемётной очередью.
Впрочем, надо отдать должное и арнорцам: никаких репрессий по отношению к остальным хоббитам они устраивать не стали. Достаточно оказалось демонстрации: хочешь пожить подольше – не делай глупостей. Большинству этого вполне хватило…
– С рассвета до заката ворочаем лопаты – зато построим город мы здесь для короля… – мурлыкал под нос Бунго, вечером перед отбоем тщательно выглаживая рукоять кирки подобранным осколком стекла. Это на воле заноза или мозоль – всего лишь мелкая неприятность, здесь же отдохнуть и отлежаться никто не даст. А значит, инструмент должен быть в образцовом порядке и подогнан по руке – благо, что арнорцы пока разрешают уносить кирки и лопаты в барак… Вдобавок под мерное похрустывание древесины очень хорошо думалось и пелось. Уж если любимый плеер сгинул где-то ещё до Зелёной Горки, придётся музицировать самому.
– Травкинс, помолчал бы ты, ладно? – Валявшийся на соседних нарах Трофи Чайникс перевернулся на живот и, подперев рукой голову, уставился на Бунго. – Как радио, честное слово, только тебя балрога с два выключишь! Музыкант, варг тебя заешь! И вообще, Травкинс, ты, наверно, без цитат из какого-нибудь Валарами забытого барда как без штанов, верно?
– Что ты понимаешь в настоящем искусстве, Трофи? – беззлобно отозвался Бунго, продолжая шкрябать стеклышком по рукояти. – Для тебя, небось, и «оркестр» происходит от слова «орк». Вот из-за таких, как ты, нас и считают тупыми деревенщинами…
– А из-за таких слюнтяев, как ты, мы и проиграли войну! – огрызнулся Трофи.
– Та-а-ак… – Бунго отложил кирку – что называется, от греха подальше. – Разговор уже всерьёз, я смотрю? Ну-ну, далеко же ты пойдёшь, господин гвардеец… Только ты учти: у меня к вам свои счёты. Когда мы прорвались в Зелёную Горку, весь отряд в первую же ночь повязали арнорцы. А выдал нас местный староста, Альберих Норохолм. Страна наша маленькая, всё про всех узнать можно. Знаешь, почему он так сделал?
– Ну? – Одним слитным движением Трофи перекатился на спину, сел на нарах и подтянул к себе куртку, свёрнутую в жгут – очень неплохое оружие в умелых руках.
«Ловок, зараза… – подумал было Бунго, но тут же сам себя одёрнул: – О Манве Сулимо, мы что, всерьёз собрались выяснять отношения в драке? Мы, хоббиты?!» Вслух же он ответил:
– У старого Норохолма был сын, Хэм Норохолм из Хоббитона. Надо ж такому случиться – он женился на человечке. Когда чистили Хоббитон, твои единомышленники убили их обоих.
– Ну и за дело! Сам виноват!
– Так, да? Ну что ж, тогда нам с тобой, мастер Чайникс, разговаривать не о чем… Вот только подумай сам: до войны у нас, хоббитов, случалось всякое – и покражи, и драки, и бесчинства. Но вот убийств на моей памяти было всего три – и то без злого умысла, просто по пьянке ребята сил не рассчитали. Как проспались, сами же пошли к ширрифам каяться, сами руки под кандалы подставили. А сколько народу угробили вы – и людей, и даже своих, хоббитов?
– Ну так я уже сказал: если бы не такие чистоплюи, как ты… – начал было Трофи, но Бунго его оборвал:
– Ты меня-то не приплетай! Я зарубок на прикладе не делал, но воевал честно! Во мне арнорского железа больше сидит, чем у тебя в голове мозгов!
– Что-то я тебя в Мичел-Делвинге не видел… – проворчал Трофи, уже явно остывая.
– А я не видел тебя в Мелконорье и на Брыльской трассе! И в рейды в Арнор мы как-то без тебя ходили. Что, будем считаться заслугами?
– Ладно, извини, Бунго! – примиряюще поднял руки Трофи. – Нервы уже ни к Морготу, вот и бросаюсь на всех подряд. Нам друг за друга держаться надо, а то люди нас сожрут. Мир?
– Хорошо, мир.
Бунго заставил себя пожать руку Трофи. «Великие Валар, как мы дошли до такой жизни? – подумал он. – Если такие, как Чайникс, считаются сейчас нормальными хоббитами, куда деваться нам – тем, кто не хотел этой войны?.. А с другой стороны, и что я на него так взъелся? Сам-то чем лучше?»
… Бутылка с «коктейлем Сарумана» летит в окно. Наружу выплёскивается пламя. Распахивается дверь, охваченные огнём люди выбегают на улицу – и падают, сбитые пулями…
Тем временем скрипнула дверь – возвратился Фредегар Булькинс. Как и Трофи, он входил когда-то в гвардию Ройкинса, воевал ещё в первую кампанию, где за ловкость с взрывчаткой заработал кличку «Бомбодел». В лагере он успел скорешиться с кем-то из охранников – приятель угощал его сигаретами, рассказывал новости и даже позволял по вечерам послушать приёмник.
– Фредди! – Трофи махнул рукой, подзывая друга. – Иди сюда! Ты покурить не принёс?
Не отвечая, Булькинс подошёл к ним и уселся прямо на пол. Даже в тусклом свете единственной лампочки было заметно, что он бледен, как белёная стенка.
– Что случилось? – поинтересовался Бунго.
– Толби Ройкинс… – чуть слышно пробормотал Фредегар. – Говорят – ракетой с «Ме-37». По сигналу радиотелефона, прямое попадание… Ни самого Толби, ни тех, кто рядом случился – только пятисаженная воронка. Даже хоронить нечего… Говорят, король успел уже лично навесить орден пилоту «Менельдора», запустившего ракету.
– Король? – переспросил Бунго. – Арнорский?
– Нет. Его величество Элессар XVII, король Гондора… да поразит его запор! Нас предали, Бунго!
Утром их как обычно построили на поверку, однако в этот раз она прошла совсем не так, как всегда. Низкорослый пузатенький офицер, удивительно похожий на хоббита, невесть зачем напялившего арнорскую форму, объявил:
– Десять дней назад в Бэкланде было заключено соглашение о прекращении боевых действий между Королевством и хоббитанскими сепаратистами. Наш народ устал от войны, и Его Величество Амтар III в ознаменование этого радостного события подписал указ об амнистии всем хоббитанским боевикам, не совершившим военных преступлений. На ваше счастье, таких в нашем лагере мы не нашли. Так что в самом ближайшем времени будут оформлены необходимые документы – и можете идти куда угодно. Слава королю!
Солдаты слитно рявкнули: «Слава!». К удивлению Бунго, к ним присоединились и некоторые заключенные.
ФОРВЕСТ (9) – а если быть честным, то Гондор – объявил Новоарнору ультиматум. Он требовал немедленного прекращения огня, вывода арнорских и лориенских войск из зоны конфликта с заменой их международными миротворческими силами и начала переговоров с повстанцами. В противном случае Гондор угрожал признать независимость Хоббитании и предоставить ей любую помощь – вплоть до поставок оружия и отправки военных инструкторов и солдат-добровольцев.
Однако в распаде северного соседа Элессар XVII был совсем не заинтересован. Спустя буквально считанные минуты после вручения ультиматума министру иностранных дел Новоарнора Гондор начал действовать. Полтора десятка хоббитских лидеров, больше других запятнавшие себя терактами в Арноре и «чисткой» Хоббитании, были уничтожены в тот же день. Точечный ракетный удар, яд, пуля снайпера… Хоббиты, не первый год прикармливаемые Гондором, не ждали такого вероломства и гибли один за другим. Полевые командиры, террористы, смертники, фанатики, готовые спалить пол-Хоббитании ради того, чтобы бесконтрольно властвовать выжившей половиной, – их место занимали беспринципные политиканы, краснобаи, торговцы… просто вменяемые лидеры…
Что ж, могло быть и хуже. По крайней мере те миротворцы, что вошли в Шир, оказались действительно миротворцами. Смешанные отряды – среди них были гондорцы, хазги, роханцы, дорваги и даже гномы – к своим обязанностям относились серьёзно, и десяток арнорских солдат, обстрелявших из миномётов Хоббитон, поплатились жизнью за провокацию. Впрочем, та же судьба ждала и непримиримых хоббитов, не пожелавших сложить оружие после Бэкландского перемирия.
Узнав, что условие об амнистии всем пленным повстанцам было включено в договор под давлением Гондора, Бунго простил удар в спину. Похоже, древняя метрополия не отреклась от своих забытых подданных на севере, а лишь решительно и жестоко остановила их истребление.
В ловких руках писаря канцелярские принадлежности казались живыми существами. Довольно щёлкнув, штамп впился в сероватый лист и через миг нехотя отполз в сторону, оставив блекло-лиловый оттиск: «Военная администрация провинции Хоббитания». Прыгнула из чернильницы старомодная ручка и, прицокнув пером, оставила на бумаге хитроумную завитушку.
– С освобождением, гражданин Травкинс, – Писарь толкнул кончиками пальцев справку через стол. – Надеюсь, больше не встретимся. Можете идти.
– Куда? – равнодушно поинтересовался Бунго.
– Куда хотите. Свободны! Вы же за это боролись, верно? – с нескрываемой издевкой ответил арнорец.
Кивнув, Бунго аккуратно спрятал бумагу в нагрудный карман и вышел на улицу.
Хоббит шёл по Мичел-Делвингу. Дул ледяной осенний ветер, и Бунго вжимал голову в воротник куртки.
Ветер пах гарью старого пепелища.
Ветер дул над могилами.
Большей части улиц просто нет – сплошное месиво щебня и перекрученной арматуры Те, что ещё целы, расплёсканы воронками. Стены домов, точно оспой, изъедены выщерблинами от пуль.
А вот и последний оплот хоббичьего сепаратизма, Мичел-Делвингская окружная больница – здесь стояли до конца, никто из повстанцев не сдался. Чёрные от копоти стены, лохмотьями висят перекрытия. Флигель хирургического отделения стёрт в щебень, не осталось даже фундамента – с полсотни мин легли в «яблочко», точно в тире. А рядом, на ветвях обгоревшей липы – десятка полтора белых ленточек, и на каждой чернеют руны: «Мэтт Большеног… Фолко Пузикс… Гэрри Песошкинс…».
Обугленный остов бронетранспортёра. Борт выворочен наизнанку, точно консервная банка под тупым ножом. Здесь арнорская штурмгруппа попала в засаду. И на чёрной броне – такие же ленточки: «Ирдо Гарлог… Эрнар Хоавард… Герет Дэйран…». Солдаты короля. Их вспоминали люди из Мичел-Делвинга.
Проходивший мимо гном-миротворец настороженно покосился в сторону Бунго.
– Эй, парень, с тобой всё нормально? – поинтересовался он.
Бунго с трудом заставил себя улыбнуться:
– Да, уважаемый, не беспокойтесь. Просто… Я жил здесь. А потом воевал…
– А, боевик? – Гном воинственно встопорщил бороду, по уставу подстриженную вровень со второй пуговицей кителя. – Это ваши вчера обстреляли патруль? Расплющи вас Махал, когда ж вы наконец уймётесь?!
– Я унялся… И они – тоже… Навсегда.
Гном покачал головой:
– Своих, значит, жалко? Ладно, пускай. А люди, которых вы поубивали, – они-то как? Их пожалеть не хочешь?
– Может, и хочу… Да не получается, – Бунго вытер кулаком глаза. Потихоньку хоббит успокаивался. – Они – солдаты. Это их работа…
– Это ты пещерной крысе расскажи, может, она-то и поверит! – перебил его миротворец. – Но не сержант Рори, сын Торина! У вас в Новоарноре воинская повинность, ребятам деваться было некуда. Это я в армию пошёл по своей воле… 6-ой мотострелковый хирд, лучший в Кхазидратхе! – Гном любовно провёл ладонью по нашивке на рукаве. – Да ты и сам тоже ведь доброволец, верно? Силой тебя в банду не тащили, автомат в руки не запихивали. Так что нечего теперь!
Бунго кивнул:
– Я пошёл добровольно. Но у нас тут шла война, если ты не заметил, Рори, сын Торина! Если не ты – то тебя… А вот почему тебе-то не сиделось в родных пещерах?
– Я свободный тангар, иду куда хочу! – отрезал гном. – Захотел – записался в войско. Захотел – приехал в Хоббитанию. Всё лучше, чем подыхать от силикоза в шахте… если раньше не бухнет метан… Мы роемся в Синих горах уже тысячи лет, все верхние горизонты выбраны начисто. Ты когда-нибудь работал на глубине в полторы лиги? Попробуй как-нибудь, потом расскажешь! Там дышать можно только возле отбойных молотков, и то пока работает компрессор… А тут ещё вы с арнорцами дерётесь, да прямо у нас под боком. Как тут не вмешаться?
Подумав немного Рори добавил:
– И боевые приличные к тому ж. Так чего ж не сделать дело, которое и правильное, и моральное, да за которое ещё и платят?
Хоббит промолчал. Спорить о правильности и морали здесь – у развалин больницы, ставшей братской могилой – казалось кощунством.
– Ну, ладно, что-то я заговорился с тобой. Вот уже наши подъехали… Ну а ты всё-таки подумай – если ещё есть чем. Как говорится, если увидишь качающийся камень…
– Не спеши кричать, что это Ролштайн! – закончил хоббит. – Или это значит, что пиво было неразбавленным?
– Не-а, не угадал! – ухмыльнулся в бороду гном. – Это значит, что перфоратор опять уронили тебе на голову! Ладно, бывай, полурослик! – Рори поправил за спиной карабин и поспешил к нетерпеливо бибикающему джипу.
Бунго покосился ему вслед. Легко, наверное, жить сержанту Рори… Но вот как быть ему, Бунго Травкинсу, хоббиту из Брыля, бывшему врачу, бывшему боевику, а сейчас так и вовсе непонятно кому? Прошлое мертво, а будущее…
Всего тридцать, а чувствуешь себя стариком – будущего нет.
… Окончив университет, Бунго не слишком задумывался о том, где он будет работать. Разумеется, в Мичел-Делвинге, в хирургическом отделении окружной больницы! Заявка на ординатора уже месяца три лежала в деканате медфакультета, но Бунго не слишком-то беспокоился. До тех пор, пока больницей заведовал старикан Сэмуайз Дудкинс, никому из выпускников-людей в Мичел-Делвинге не бывать – а других хоббитов, кроме Бунго Травкинса на курсе не было.
Год ординатуры был последним мирным годом для Хоббитании, но Бунго тогда этого не знал. Честно говоря, в те дни его совершенно не волновала борьба за независимость родного края. «Хватит, попробовали! – говаривал Бунго, если кто-то из знакомых всё-таки приставал к нему с вопросами. – Год назад поднимались уже, били арнорцев. И что? Всё равно проиграли. Вам что, ещё один Хоббитон нужен? Дайте хоть немного пожить, за Гремящие Моря мы всегда успеем!»
Собеседники обычно сразу же умолкали: действительно, второй Хоббитонской Резни не хотелось никому. Сколько народу погибло в городе, толком не знал никто: не так уж много остаётся от небольшого хоббичьего тельца после снаряда или авиабомбы. Королевские войска, уничтожая отряд Толби Ройкинса, заодно проутюжили и жилые кварталы. Если б не полковник Лайр Борлас, плюнувший на приказ из штаба и оставивший коридор для беженцев, мало кто из жителей города уцелел бы.
Однако даже если ты не лезешь в политику, случается так, что политика лезет к тебе. И грош цена тогда хоббитской мудрости: «Моя нора – моя крепость». Толби Ройкинс, чудом выживший в Хоббитоне, продолжал борьбу. По всему Ширу, по всей Хоббитании возникали новые ячейки «Повстанческой армии». Через Кхазидратх из Линдона шли караваны, в тайных гаванях на берегу Серого залива (11) каждую ночь разгружались баркасы с оружием. «Фонд содействия хоббитской культуре» собирал волонтеров и вербовал наёмников.
Очередной виток конфликта неумолимо приближался. Многие – и Бунго в том числе – старательно делали вид, будто всё идёт так, как и всегда, и происходящее их не касается. Но это уже ничего не меняло. Камень сдвинулся, лавину было не остановить.
Полыхнуло на вторую годовщину Хоббитона. У блокпоста не остановилась для досмотра машина, и солдаты открыли огонь на поражение. Первая же пулемётная очередь разнесла автомобиль в клочья. Погибло шестеро хоббитов, в том числе и беременная жена водителя – он спешил отвезти её в больницу и потому не подчинился приказу.
Официальная пресса тут же поспешила разъяснить, что военнослужащие действовали строго по уставу, и в трагедии виноваты сами хоббиты. Но было уже поздно – по Хоббитании пронёсся вопль: «Братцы, да что же это?! У нас отняли свободу, на нашу землю нагнали солдат – а теперь ещё и убивают наших женщин?! Смерть Верзилам!!!» И одним ненастным утром жители Мичел-Делвинга проснулись от взрывов и автоматного стука – гвардейцы Ройкинса штурмовали Норратушу, занятую арнорской военной администрацией.
В тот же день были атакованы десятки объектов по всему Ширу и прилегающим землям. «Хоббитанская повстанческая армия» наступала.
Сейчас, спустя пять лет, Бунго понимал, что всё это вовсе не было стихийным бунтом против оккупантов-нордлингов – слишком хорошо были подготовлены первые атаки, слишком успешны они оказались. Похоже, Ройкинс и его бойцы просто ждали удобного случая, чтобы взяться за оружие. В последнее время хоббит всё чаще ловил себя на чудовищной мысли: а что, если трагедия на Брыльской трассе была провокацией самих повстанцев? Ведь вовремя она произошла. До жути – вовремя…
Но может, провокаторы сидели не в Мичел-Делвинге, а в Аннуминасе? Не секрет, что в Новоарноре многие предпочли, чтобы строптивый народ полуросликов сгинул с лица Арды, не оставив следов. Первое восстание было подавлено, но крови пролили слишком мало. Теперь был шанс добить мятежную провинцию и заселить ширские земли, житницу Арнора, людьми из северных провинций.
Впрочем, кто бы ни был автором провокации, она удалась. Хоббитания вспыхнула, как лужа бензина. В первые же дни после начала мятежа провинция была очищена от королевских войск и полиции.
Затем пришёл черёд очищения от людей.
Сейчас хоббиты старались не вспоминать о том, что творилось тогда на их земле. В Мичел-Делвинге Верзил просто выгоняли из домов. В Хоббитоне их уже расстреливали на месте.
Ну что ж, ведь было сказано: «Идёшь по трупам – не смотри под ноги». Кто-то предпочитал не задумываться об «эксцессах», кто-то искренне считал их неизбежными, когда речь идёт о свободе. Да, среди хоббитов находились те, кто пытался вступиться за соседей-людей, но таких, увы, оказалось слишком мало.
В Аннуминасе поначалу не восприняли восстание всерьёз: «Да что там, недомерки какие-то… Дайте мне один десантный батальон, и я вам из этой долбанной Хоббитании автостоянку сделаю!». Но после того, как три первых карательных экспедиции закончились провалом, после того, как тот самый батальон – пятый Тарбадского десантного полка – умылся кровью в Бэкланде, пытаясь в лоб штурмовать хоббитский укрепрайон… Словом, повстанцы быстро заставили себя уважать.
Успех восстания сыграл злую шутку с от природы миролюбивыми хоббитами. Впервые за тысячу лет они почувствовали, что могут победить, что ещё чуть-чуть – и Шир снова будет свободен. Стоило отбить первое наступление новоарнорцев, как в «Хоббитанскую повстанческую армию» волной хлынули новобранцы. «И юнцам будоражит умы гром побед самых первых атак…»
В то время Бунго ещё мог сохранять здравомыслие и считался не более чем сочувствующим. «Моё дело лечить, а не убивать», – говаривал он при каждом удобном случае, и своё дело молодой врач знал. Сразу же после начала боёв клиника оказалась переполнена: огнестрельные и осколочные раны, контузии, ожоги, переломы, – этого добра начавшая война поставляла в неимоверном количестве. Персонал сбивался с ног, санитарки становились медсёстрами, фельдшеры занимали место докторов, и интерну Травкинсу впервые пришлось самостоятельно встать к операционному столу. Случалось всякое, далеко не всех удавалось спасти, но Бунго делал всё, что было в его силах.
А потом началось арнорское наступление. И первым на территорию мятежной провинции вошёл спецназ – разведывательно-диверсионные группы «Дунэдайн».
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
bisey
